— Нет, — соврал я, — просто…

— Твой разум не переносит даже мысли о прикосновении ко мне, но тело — совсем другое дело.

Отступив, я встретился с ней взглядом. Бейли была достойна любования, и я очень хотел оказаться в ней. Хотел трахаться, как мужчина, проведший в тюрьме лет десять. Возможное освобождение было адски заманчивым. Какая жалость, что моя голова меня ненавидела.

— Это сложно, — пробормотал я, — быть в противоречии с самим собой.

Взяв одну из купленных мною ночных сорочек, Бейли оделась и прикрыла свою наготу. Бледно-розовый шелк. Пускай сорочка предназначалась для сна, однако была адски сексуальна. Облегающая ткань подчеркивала великолепные груди и затвердевшие соски. Она ниспадала почти до колен, но не переставала быть самой горячей вещью из всех, что я видел на женщинах.

— Мне тоже сложно, — прошептала Бейли.

Судя по глазам, она устала и лучше бы легла спать, чем имела дело с моим психозом. Расстроенный, я провел пальцами по волосам и фыркнул.

— Я пытаюсь, Бэй.

— Что же тебе тогда нужно? — нахмурилась она, но ее суровость смягчилась, уступив место состраданию. — Я будто хожу по скорлупкам и не знаю, куда ступать.

Стоило мне представить, как бледные ноги Бейли ступают по острым осколкам, как у меня сдавило грудь. Могли ли острия проколоть ее кожу? Потекла бы кровь на гребаный пол? Что еще хуже, какова вероятность, что осколки застрянут под кожей? Если бы бактерии с яичной скорлупы попали в кровоток, могла ли Бейли заразиться сальмонеллой?

И умереть?

— Вар, — тихо и успокаивающе позвала Бейли, нерешительно приближаясь ко мне, — чем ты бы хотел заняться? Посмотреть кино? Поговорить?

Своими словами она вырвала меня из шоу кошмаров, проигрывавшегося в моей голове. Прежде чем я смог подобрать слова, Бейли хлопнула своими красивыми ресницами первый раз, второй, третий, четвертый, пятый, шестой.

— Если честно, я собирался научить тебя играть в шахматы, — прошептал я. — Конечно же, тебе скучно, и они могли бы тебя развлечь.

— Я и впрямь хочу научиться, — ее губы тронула легкая улыбка. — Сначала мне нужно будет вымыть руки?

Может, Бэй еще не исполнилось восемнадцать, но она была одной из самых зрелых женщин, встреченных мною в жизни. Бейли была сострадательна, как в свое время моя мать. Она заботилась о благополучии окружающих. В том числе о моем. Даже если несколько минут назад после нашего поцелуя я повел себя, как полный засранец.

Большинство людей считали, что я уродец, потому-то и прячусь в своем прибрежном имении. Отец всеми силами оберегал меня, но иногда кто-нибудь пытался использовать мои проблемы против нас. Из-за успеха папиной компании общественность иногда вспоминала о моем существовании и начинала тщательно меня изучать. Обычно репортеры сдавались после нескольких отказов от комментариев и моего многомесячного отшельничества.

Тем не менее, даже избежав внимания прессы, я частенько сталкивался с людьми, пугавшимися моего поведения. Будь то курьер, доставлявший заказы, или дружелюбный сосед, заглянувший поздороваться. Все они сразу понимали, что я был не в себе. Каждый из них смотрел на меня с отвращением. Скривленные губы. Округлившиеся глаза. Приоткрытые рты.

«Пересиливай себя. Все это лишь у тебя в голове»

Как же я устал от этой фразы. Разумеется, лишь в голове. Если бы я знал, как выкинуть часть ее содержимого, нашел бы способ раскроить себе череп и вытащить из него все дерьмо. Размазал бы содержимое по проклятым стенам и поджег его. Я бы смотрел, как вместе с домом сгорает вся чушь, с которой мне приходилось жить изо дня в день.

— Вар? — озадаченно нахмурилась Бейли, снова и снова поражая своей самоотверженностью в отношении меня.

— Да, пожалуйста. Воспользуйся мылом на кухне. На всякий случай вымой дважды. Иногда бактерии остаются на руках даже после трех минут тщательного мытья с мылом. Вот почему перед игрой в шахматы я уделяю четыре минуты в первый заход и еще пять во второй. После них обычно не остается микробов, — отчитался я. — Но и тогда не факт. Мои шахматные фигуры дороги мне, и с ними нужно обращаться соответствующе. Поэтому на всякий случай вымой руки дважды. По четыре минуты на заход.

Широко распахнув глаза, Бейли закусила губу. Стоило мне сосредоточиться на ее рте, как испарились ужасающие мысли о микробах, ползающих по кончикам ее пальцев, заражая моих ладей, слонов, пешек, ферзей и королей. Нижняя губа Бейли была полной и припухшей. Готовой к тому, чтобы ее пососали.

Тридцать семь минут и шестнадцать секунд назад я ее целовал. Чудовище во мне взвыло, напомнив о безумном количестве микроорганизмов, живших на языке Бейли и деснах. Микроорганизмы провоцировали болезни.

«Мать твою, хватит уже»

Я моргнул один раз, второй, третий и облизнулся. На кухне я спешил смыть с себя следы Бейли, но теперь пожалел, что избавился от ее вкуса. Меня потряхивало от желания повторить, но демоны в моей голове хохотали мне в лицо.

«Ты. Не. Сможешь»

— Как я узнаю, что прошло четыре минуты? — опять привлекла мое внимание Бейли.

— Отсчитывай, — нахмурился я. — Так я замеряю время. Мытье рук занимает двести сорок секунд. Оба захода — четыреста восемьдесят.

Она разразилась девичьим смехом, отвлекшим меня. Невинный и легкий звук, в который хотелось окунуться. Я мог весь день напролет слушать ее голос и не устать.

— Может, тебе стоит купить мне часы, чтобы я не сбилась со счета, — наконец, сказала Бейли, отсмеявшись. — А пока что сможешь посчитать за меня?

Мысленно я уже делал покупки в интернете. Собирал в персональный каталог размеры, марки и толщину часов. Несмотря на боевой дух, у Бейли было тонкое хрупкое запястье. Мне хотелось сделать подарок, который подойдет ей и отразит ее суть.

— Уоррен. Сосредоточься.

Поморгав, я уставился на Бейли и попытался выкинуть из головы раздражающие мысли. Розовое золото? Оно будет потрясающе смотреться на ее бледной коже…

— Вар, — рыкнула Бейли и, проходя мимо, почти коснулась моего плеча. — О чем бы ты сейчас ни думал, вернешься к этому позже. После нашей партии в шахматы. Я готова научиться.

Глубоко вздохнув, я кивнул и последовал за ней в кухню. На каждом шаге округлые ягодицы Бейли покачивались, и мой член отреагировал на них, как на магнит. Пока я сосредотачивался на ее великолепной фигуре, взрывоопасные мысли тускнели и таяли.

Бейли покорно помыла руки.

Меня заворожило, как красиво пена смотрелась на ее бледной коже.

Рядом с Бейли мне сложно было зациклиться на чем-либо, кроме нее самой.

И вот снова я сбился со счета.

Глава 14

— Твой ход, — сказала я, сходив диагонали своим белым епископом из слоновой кости и откинувшись на спинку стула.

Я в восхищении наблюдала, как Вар нахмурил брови и заскользил взглядом по доске, несомненно, просчитывая всевозможные последствия каждого пришедшего в голову хода. Он был одержим шахматами — куда уж очевиднее — но я никогда еще не видела его всецело в своей стихии. На установку доски у него ушло добрых десять минут. После мытья рук в два захода Вар уж было хотел протереть все фигуры, но пристыжено посмотрел на меня и, отложив мягкую ткань, приступил к расстановке.

Еще некоторое время ушло, чтобы он объяснил мне правила, и как только я освоила азы, мы приступили к игре. На каждом ходе Вар спрашивал, уверена ли я. Я знала, что он лишь пытался помочь, но из-за него мне приходилось обдумывать позиции всех своих фигур. Словно Вар так долго играл сам с собой, что сейчас просто не мог позволить себе выиграть легко. Я не была ему ровней, куда уж понятнее.

— Ты точно хочешь поставить сюда ладью? — указал он на черную клетку.

Наморщив нос, я склонилась над доской. Казалось, ладья защищала моего короля, поэтому я не хотела ее двигать и не находила других ходов, кроме как ею. Постучав кончиком пальца по нижней губе, я гадала, какой маневр задумал Вар, чтобы победить.